Одиннадцатилетнюю Аню супруги взяли через десять лет совместной жизни. К тому времени у них уже был десятилетний сын Алексей, отличник и спортсмен.
У него были либо очень страшные, либо очень веселые рассказы. Страшные – потому что Артур был в детском доме в другое время, еще до развала Советского союза. С одной стороны – хорошо. У детей не было вседозволенности, не за что драться, потому что ни у кого ничего не было. С другой стороны, он рассказывал про «темные», которые мальчики устраивали, и о том, что в этом никто не разбирался. Не было никаких психологов. Рассказывал, как у него отнимали еду, запирали его в подвале. Про свои шалости. Про их особое братство. В общем, детство Артура у нас в семье – это как сказка на ночь.
У нас в городе небольшой детский дом. Там были совсем маленькие дети – около четырех-пяти лет. Мы очень реалистично оценивали свои возможности: у нас не хватило бы времени на дошкольника. Следующей по возрасту шла Аня и уже дальше – два совсем взрослых мальчика. Им на следующий год исполнялось семнадцать. Так что мы приняли решение сразу.
В том то и дело, что нет. Первое, что спросила Аня, когда приехала к нам: «А вы мне купите айфон, как у Леши?». Артур – военный человек. Он строго сказал, что дорогие подарки надо заслужить. А заслужить ребенок может их только одним способом – хорошими отметками. У Ани в школе кроме троек и двоек ничего не было. Она надула губы. А Артур разозлился. Он начал кричать: «Нет, ты посмотри, какая наглость! Это значит, вот какие современные дети – родители им нужны, чтобы деньги из них выкачивать!».
Аня постепенно адаптировалась адаптировалась в семье. Леша нам в этом очень помогал. Он сводил ее с собой на каток – Ане так понравилось, что она записалась в секцию. После тренировки по хоккею он ее забирал. Они могли через весь город домой часами идти. Разговаривали, на витрины смотрели, листья собирали… Разница в возрасте у них небольшая – год. Но кажется, что Алеша более взрослый. Все-таки спорт его воспитал.
А вот Артур ходил чернее тучи. Его все раздражало – Анины двойки, то, что она неорганизованная. Он ей постоянно говорил, что в его время все было по-другому. Через полгода я поняла, что нужно что-то делать. Потому что я могу лишиться либо ребенка, который стал своим, либо мужа.
Плана не было. Я понимала, что все Анютины недостатки – просто от того, что она не понимает, как бывает по-другому. Я взяла на работе месячный отпуск и провела его вместе с Аней. Мы составили ей распорядок дня. Превратили это в игру. Я купила ей красивые часы, и она должна была попытаться все делать вовремя и никуда не опаздывать. Организовали ей рабочее место: под каждый вид тетрадок – своя папочка. Мы стали искать, что было бы интересно Ане в школе. Какой-нибудь предмет. Оказалось, что Аня хорошо поет. Она стала оставаться в группе эстрадного вокала. Она начала петь уже через две недели после того, как записалась на этот факультатив. Я попросила Артура отпроситься на работе и пойти со мной на ее «премьеру». Кажется, тогда Артур взглянул на нашу девочку другими глазами.
У нас в семье получилась стандартная ситуация – добрый и злой полицейские. Я – ласковая, кричать не умею, а Артур – грозный, его нужно бояться. Поэтому, конечно, Аня больше была расположена ко мне, ей нравилось со мной проводить время. С другой стороны, она очень хотела заслужить одобрение Артура. Аня говорит: «Папа же рад будет, если я так сделаю?». Она этот вопрос всегда задает. Так что думаю, воспринимает.
Ситуация окончательно выровнялась, когда я отправила Артура вместе с Аней к своим родителям. У Артура были отгулы, а маpме с папой нужно было помочь на даче. Я не могла поехать – месяц отпуска не располагал к новым выходным. Да и Леше нельзя было пропускать тренировки. В результате Артур и Аня поехали вдвоем. Там они все время проводили вместе. Приехали, и взахлеб рассказывали «дачные истории»: как мой отец собаку за медведя принял, а Аня бабушкину рассаду чуть не выкопала. Хохотали на кухне. После этого я поняла: «Все. Мы – семья».
Елена Кононова
