В семье Симановых растет трое детей. Все с разной судьбой. Первого, Алешу, взяли, когда его родители были лишены родительских прав. Мама Алеши – сестра Игоря Симанова, а Игорь – единственным среди близких родственников, кто мог оформить опекунство. Даша – своя, кровная. Третий ребенок – Антон. Он сын от первого брака Игоря, почти совершеннолетний.
Ольга Симанова работает в детском саду. О том, чтобы после Даши завести еще одного малыша, никогда не задумывалась. А два года назад им в детский сад подбросили трехмесячного ребенка. И Оля поняла, что этот ребенок – точно для нее. С Я – Родителем Ольга поделилась своим опытом усыновления грудного ребенка.
У нас обычный детский сад, с верандами, детской площадкой. Забор старый, хилый. Перелезть через него – дело пары секунд. Утром я и моя коллега пришли на работу. Обычно мы сначала переодеваемся, кладем вещи, а потом кто-то один идет проверять веранды. Местная молодежь любит прятаться тут от непогоды и часто оставляет окурки, мусор. Мы стараемся все привести в порядок перед прогулкой с детьми. Тогда, два года назад, проверять пошла я. Мусора не было, зато я обнаружила картонную коробку, в которой спал маленький ребенок. Живой. Теплый. Было лето. Думаю, он даже не замерз. Я тут же позвонила в «скорую» и в полицию.
У меня сердце сжималось. Во-первых, я боялась вытаскивать его из пеленок. Мало ли какие повреждения могут быть у ребенка, не всегда можно трогать и перемещать. Во-вторых, в голове не укладывалось, как можно выбросить живого человека? А еще я затосковала. По первым годам материнства. Когда ты прижимаешь к себе это живое теплое существо, и кожа у него так приятно пахнет, и любая улыбка – как подарок. Даше к тому времени было уже шесть лет. Я и забыла, какими бывают младенцы.
Да, полиция быстро нашла его родителей. Точнее, маму. Мама Сережи была девочкой 18 лет с наркотической зависимостью. Она жила со своей матерью-инвалидом. Как раз мама девочки и сообщила полиции, что дочь родила дома, а ребенка нет. Они сопоставили факты – все сошлось.
Ребенок оказался мальчиком трех месяцев. Медики осмотрели его, видимых повреждений не обнаружили, забрали в больницу. Уже потом, при обследовании, выяснилось, что живым он остался чудом. В крови у Сережи нашли алкоголь. Видимо, ему влили какую-то дозу, чтобы он не просыпался и не кричал. Рассказала мужу, когда пришла с работы. Он тоже был возмущен. Сережа оставался в больнице, а после его должны были направить в Дом малютки.
Я следила за его судьбой и обо всем рассказывала дома. Это были своего рода «сводки с фронта». Муж очень сопереживал, Даша жалела «малыша», Алеша и Антон тоже прислушивались. Когда я рассказала, что кроме этой бабушки с инвалидностью у Сережи родственников нет, муж предложил оформить временную опеку. У него юридическое образование, он в этом немного разбирается. Опека оформляется на срок до шести месяцев. Предварительные процедуры те же, что перед усыновлением, но решить вопрос всегда стараются в кратчайшие сроки. Нам было на руку, что Сережа еще в больнице. Но на него уже заполнили анкету. То есть сведения о ребенке были переданы в региональный банк данных.
Да, конечно, ведь существует очередь из людей, которые давно готовятся взять грудного малыша. Они уже прошли все инстанции. С другой стороны, мы еще со времен, когда усыновляли первого сына, были в тесной связке с органами опеки. То есть о нас знали, мы хорошо себя зарекомендовали. Люди помогали. Из больницы, из опеки.
Моя мама сказала, что я глупая. И что, если с Алешей было все ясно – здоров или нет, умный или глупый, какие заболевания могут от мамы передаться, то с грудным младенцем вообще ничего не ясно. К ней присоединились тети, дяди, сестры. Муж с родственниками не общается, ему в этом плане было полегче. Он все время меня поддерживал.
Даша и Леша – прекрасно. Для них это была такая захватывающая история по спасению Сережи. Они делали ему подарки своими руками, рисовали картинки, которые повесят над его кроваткой. А вот Антон отмалчивался. Потом как-то сказал: «Я против. Не потому, что это ответственность и деньги. Просто это чужая кровь. Вы его с папой никогда любить не сможете».
Я не делала и не делаю между ними различия. Алеша, Антон, Даша, Сережа – все они мои дети. Что такое любовь? Мне кажется, это когда ты чувствуешь детей сердцем, для тебя важны их проблемы, ты волнуешься, сыт ли ребенок, в кого он влюбился и как проводит свое время. Мое сердце открыто для всех членов моей большой семьи. И родство по крови здесь не является приоритетным.
Готовы ли ваши дети в появлении семье еще одного ребенка?
УЗНАЙТЕ!
Елена Кононова
