Журналистка Анна Романова причисляла себя к такому движению, как чайлдфри. То есть детей ей не хотелось. У Анны было все в порядке со здоровьем, но она не хотела посвятить свою жизнь воспитанию сына или дочери. Никакого материнского инстинкта при виде малышей Аня не испытывала. А потом, во время репортажа, который снимался в подмосковном детском доме, девушка познакомилась с пятилетним мальчиком Пашей, и поняла, что может стать хорошей матерью. О любви к сыну, которая появилась с первого взгляда, порталу «Я-родитель» рассказывает Анна Романова.
Расскажите, что это за движение – чайлдфри?
Анна: Движение пришло к нам из Америки. Чайлдфри - это люди, которые добровольно не хотят иметь детей, то есть у них нет проблем со здоровьем, но есть принципиальная позиция в отношении родительства. Чайлдфри считают, что могут посвятить свою жизнь карьере, путешествиям, личностному росту. Некоторые даже любят общаться или работать с детьми, но иметь своих не хотят. Ни родных, ни приемных. Многие думают, что, не имея детей, сохранят здоровье на долгие годы. Среди творческих людей чайлдфри очень много.
Сейчас у вас есть приемный сын. Вы больше не относите себя к чайлдфри?
Анна: Нет. Наверное, я и раньше к ним не относилась. Просто мне нравилась сама идея: посвятить свою жизнь работе, делать больше полезного для общества. Только теперь я понимаю, как заблуждалась! Потому что большего счастья, чем материнство, придумать нельзя. И это не значит, что нужно отказаться от всего остального. Ребенок – это огромный стимул. Я, например, поступила на заочное отделение в педагогический институт, чтобы лучше понять психологию ребенка. Стала больше писать и исследовать социальные проблемы. Я выросла, как профессионал. Хотя самая важная моя профессия – это профессия мамы.
Расскажите о Паше. Почему в детском доме вы обратили внимание именно на него?
Анна: Что бы ни говорили люди, первый взгляд всегда падает на внешность. Паша очень красивый и обаятельный. Я еще подумала тогда: «Если я и хотела бы иметь ребенка, то он должен быть именно таким». У нас был крупный проект с участием воспитанников детского дома. Мы ездили к ним несколько месяцев. Другие дети были старше и вели себя отстраненно, а Паша стал моим лучшим другом, везде был рядом. Он мог помочь что-нибудь принести, позвать воспитателя, а мог просто сидеть рядом, привалившись к моему боку. Потом проект закончился. Недели две я ходила потерянная. Не понимала, что случилось. А потом стало ясно: я скучаю по своему маленькому ассистенту.
Вы решили, что хотите усыновить Пашу?
Анна: Такую ответственность взять на себя сразу я не могла. Не хотелось поддаваться эмоциям. Поэтому я проконсультировалась в органах опеки о возможных вариантах моего общения с Пашей. Я не очень много знала об этих процедурах. Наш проект с детским домом не касался юридической стороны дела. Сначала я оформила патронат. Забирала Пашу на прогулки, делала с ним «уроки» в детский садик. Потом стало понятно, что мне без него некомфортно. Я начала собирать документы. Теперь я полноправный опекун моего мальчика и готовлюсь к усыновлению.
Что поменялось, когда Паша стал жить вместе с вами?
Анна: Поменялся только мой распорядок дня. Теперь надо было забирать Пашу из детского садика. В остальном, наши с ним отношения не изменились. В первый месяц Паша плохо спал, не мог привыкнуть к новой кровати. Но сейчас все в порядке. Конечно, он, как и все дети, иногда капризничает.
Возникают ли какие-нибудь проблемы, которые вы можете связать с пребыванием мальчика в детском доме?
Анна: Паша попал в детский дом, когда ему было почти пять лет. А уже через полгода я познакомилась с ним. Еще какое-то время он продолжал жить на два дома – в будни он был в учреждении, а по выходным со мной. Это не такой большой срок, чтобы появились какие-либо проблемы, связанные с пребыванием в детском доме. Тем не менее, я чувствую его неуверенность в себе и в своем завтрашнем дне. Он даже плачет очень тихо. Боится, что я рассержусь и уйду от него. Пашина мама злоупотребляла алкоголем и умерла от отравления, но вряд ли он это осознает. Просто понимает, что в какой-то момент своей жизни остался один и это очень плохо. Сейчас он со мной – и ему хорошо, я точно знаю. У Паши не очень крепкий иммунитет – сейчас мы закаляемся, по утрам вместе делаем зарядку. В общем, серьезных отклонений, которыми любят пугать приемных родителей, нет. Пугает ли меня, что у его матери были проблемы с алкоголем? Честно скажу, нет. Считаю, что все зависит от воспитания. Мой собственный отец много лет лечился от алкогольной зависимости. На мне это никак не сказалось.
Какой совет вы можете дать людям, которые хотели бы взять ребенка из детского дома, но пока сомневаются?
Анна: До тридцати лет я жила только для себя. У меня была хорошая работа, нормальная зарплата, мужчины, путешествия, салоны красоты и фитнес два раза в неделю. Но я не чувствовала себя счастливой. Просто жила и все. Теперь у меня есть Паша, и я понимаю, что такое по-настоящему любить и радоваться. Все его успехи становятся моими успехами тоже. Жизнь без детей – это неинтересно. Я советую тем, кто задумывается об усыновлении, не размышлять, а что-то делать. Для начала пообщаться с детьми в ближайшем детском доме. Для этого не нужно никаких документов. Примкните к какой-нибудь благотворительной акции. Моя знакомая позвонила директору детского дома и попросила разрешить ей провести мастер-класс для младшей группы. Ей разрешили. Найдите возможность. Не читайте форумов и отрицательные отзывы о детях из приютов и детских домов. Проблемы есть у всех – и с родными детьми их не меньше. Задумайтесь, как эгоистичен этот мир. Разве вам не хочется сделать его лучше? Подарить семейное тепло маленькому человечку – лучший способ для этого.
Елена Кононова