Света Артамонова, подруга тридцатипятилетней Марины Ершовой, умерла. У Светы осталась пятнадцатилетняя дочка. Родственников – близких или дальних – у девочки после смерти матери не нашлось. Исходя из общепринятой практики, социальные службы должны были готовить документы, чтобы отправить Вику Артамонову в детский дом. Но девочка пришла к тете Марине, чтобы попроситься к ней жить.
О том, как поладить с ребенком-подростком и помочь новому члену семьи адаптироваться, рассказывает приемная мама Марина Алексеевна Ершова.
Нет, никогда. Мне всегда казались героическими семьи, которые воспитывают чужих детей. Моему собственному сыну уже двадцать. Когда он был маленький, мне не хватало на него времени, потом он пошел по военной линии – поступил после девятого класса в специализированный колледж в Санкт-Петербурге. Сейчас продолжает служить на благо Родины. Я это говорю, чтобы было понятно: опыта в воспитании ребенка у меня практически нет. А еще я никогда не понимала, как можно любить неродного человека.
Мы с мамой Вики, Светой, вместе выросли. Потом долгое время не общались. Ее муж, военный, пропал без вести, когда Вика только родилась. Света много работала, да и я тоже. Вику просто видела время от времени. Сначала совсем маленькой. Потом пару раз, когда она училась в начальной школе.
А вот в последний год, перед смертью Светы, мы стали общаться чаще. У меня медицинское образование, хотя по специальности я не работаю. Света долгое время болела, ей назначили уколы. Она позвонила, попросила помочь. Я приходила к ней. Иногда убирала, а Вика мне помогала. А когда я уходила, она помогала своей матери: готовила, разговаривала с ней. Когда Света умерла, Вике просто некуда было идти. Она вызвала полицию, скорую и пошла ночевать к своей классной руководительнице. Та стала выяснять, кому из близких можно позвонить. Кроме меня у них в этом городе никого не было. Бабушек и дедушек Вики давно уже нет в живых. Пару дней Вика пробыла у меня, но потом мы вместе с ее классным руководителем приняли непростое решение вызвать соцслужбу. Я к тому времени точно знала, что готова забрать к себе Вику – проблемы с законом были бы лишним. Нельзя просто так оставить у себя жить ребенка, нужно было готовиться к прохождению юридических процедур.
Да. Я приходила к ней туда. Не буду говорить лишнего, но это место для тех, у кого нет больше вообще никаких вариантов. Всех не спасешь. Но ее я спасти могла.
Мой сын в 15 лет был сгустком агрессивных эмоций: срывался, кричал, делал что-то назло. Поэтому я была готова к проблемам подобного рода. Но все пошло не так, как я ожидала. Вика была замкнутой, апатичной. Она ни в чем мне не перечила. Как мне объяснили в «Школе приемного родителя». Из-за чувства потери и сильного стресса Вика прекратила развиваться эмоционально. Просто потому, что так ей было проще.
Мы долго пытались справиться с чувством потери у Вики. Она любила маму. И Света до последнего пыталась ухаживать за собой, берегла Викины чувства. Бывает, когда дети или взрослые ухаживают за больными родственниками, чувство потери после их смерти теряется за чувством облегчения, но это не тот случай. Вика тяжело переживала потерю мамы и плакала, как маленький ребенок. Боялась спать без света. Иногда не могла заснуть несколько дней подряд. Она могла долго молчать, а потом начинала рассказывать про Свету и рыдать. Пришлось обратиться за помощью к психологам. Сама я не справлялась.
Вика уже не маленький ребенок. К ней не испытываешь механического умиления. Поэтому я сама очень долго не могла привыкнуть к наличию у себя дома еще одного взрослого человека. С мужем мы в разводе, сын приезжает раз в год – так что я привыкла жить одна. Но однажды, когда у Вики была истерика, я ее обняла. И она успокоилась. Рецидива долгое время не было.
Потом я стала с ней больше разговаривать – даже когда мне не хотелось. Стало еще легче. Потом мы поехали вместе к морю на три недели. Это был тот самый переломный момент. И для меня тоже. Я перестала дистанцироваться от нее. Для меня стало нормальным взять ее под руку, во время прогулки, валяться на одном диване и смотреть телевизор. В этой поездке Вика окончательно ко мне привыкла.
Сейчас я не представляю жизни без нее. Ей уже семнадцать, она заканчивает в школу. Вика мне стала ближе, чем родной сын. Теперь я поняла, что ребенку нужно внимание и стараюсь ей его уделять. У меня налаженная жизнь и стабильная работа. На Вику это тоже хорошо влияет.
А еще я поняла, что не надо стесняться обращаться к специалистам – к психологам, социальным работникам. Без них, без советов профессионалов, я не смогла бы помочь своей дочке.
Елена Кононова
