
Особенности приёмных детей исходят из жизненной истории – недолгой, но насыщенной потерями и болью. Ребёнок из благополучной семьи, оказавшийся сиротой по трагическому стечению обстоятельств, вряд ли попадёт к чужим людям на воспитание, потому что почти всегда находятся родственники, готовые такого ребёнка взять в семью. В приёмных же семьях оказываются глубоко травмированные дети, оказавшиеся без какой-либо поддержки.
Родители из жизни социальных сирот исчезают не сразу: дети вынуждены длительное время наблюдать распад личности своих матерей и отцов. Эти метаморфозы сопровождаются жестокостью, насилием и безучастностью родителей к ребёнку.
Отсутствие любви и даже просто близких отношений со значимыми взрослыми с самого раннего возраста становится мощным орудием, уничтожающим в душе ребёнка доверие и интерес к людям и миру.
Потом детей изымают из семей, и они оказываются в детдоме в компании детей с таким же ощущением тотальной ненужности, с потерей способности любить и принимать любовь.
Нарушение привязанности – сбой у человека стремления доверять, принимать и отдавать, ценить другого и ощущать собственную ценность для него. Взамен формируются другие стремления, убеждения и ценности – те, которые помогают выживать в мире, полном опасности и враждебности.
Примеры жизненных установок таких детей: «Кто сильнее, тот и прав»; «Рассчитывать только на себя»; «Я никому не нужен, и мне никто не нужен»; «Только я сам во всём виноват». Да, конечно, они не формулируют свою жизненную позицию именно такими словами – эти установки прочно вписаны на уровне подкорки. Дети-сироты ведут себя в соответствии с теми принципами, которые доказали свою эффективность и полезность в тех жестоких и жёстких условиях, где гуманные и нравственные правила не работают. Отсюда «трудное» поведение и «неудобный» характер.
Травмы прошлого формируют характер ребенка, а проверенные им жизненные установки диктуют общий план поведения. Условно это поведение можно разделить на четыре типа, соответствующие в целом типам расстройства привязанности.
Ребёнок, которым до приёмной семьи пренебрегали или же держали в крайних ограничениях, может провоцировать новых родителей на сильные эмоции и раздражать их, делая это как будто специально. Особенность таких детей в том, что они не могут определить силу и вообще наличие любви к себе по обычным тонким проявлениям заботы и внимания. Им всегда нужны сильные проявления со стороны других людей, особенно значимых взрослых. Если кричат и бьют, то в понимании таких детей их присутствие активно замечают, а значит, наверное, любят. Если сильных проявлений от взрослых нет, значит, «я не нужен».
Если кровные родители были истеричны и крайне непоследовательны, то дети плохо ориентируются в проявлениях своих и чужих эмоций. Любое чувство и любая эмоция такими детьми испытываются по максимуму. Если ребёнок думает, что испытывает радость или любовь, то это должен быть крайний восторг или полное слияние. Если что-то расстроило или напрягло, то ребёнок может моментально впасть в ярость или испытывать крайнюю тревогу, страх. Когда такие дети считают себя виноватыми в чём-то, то чувство вины тоже захватывает их полностью и причиняет боль и страдание, съедая изнутри.
В некоторых случаях ребёнок воспринимает разрыв с родителем как его предательство. Такое может случиться, когда у ребёнка была сильная привязанность и даже склонность к зависимым отношениям с родным человеком, «вдруг» бросившимего. Чаще всего такие дети замыкаются в себе, и их доверие крайне сложно заслужить. Их принцип – «не верить никому».
Другая крайность – дети, никогда и ни к кому не испытавшие привязанности. Их били и унижали. Они рано поняли для себя, что не имеют никакой ценности, а выжить и добиться успеха может только тот, кто умеет использовать силу и власть. «Кто сильнее, тот и прав» – это их принцип жизни. Такие дети поначалу могут показаться приёмным родителям вполне милыми и приятными, потому что они умеют играть на чувствах, манипулировать и лицемерить. Но через некоторое время новые родители начинают видеть в своём ребёнке эгоиста и потребителя, сталкиваться с агрессией, хамством и неприятием. Для этих детей не существует общепринятых рамок и правил. Они могут идти к своей цели напролом, не желая учитывать интересов и прав окружающих.
Для многих детей с трудным жизненным опытом характерно чёрно-белое мышление, которое формирует особенности характера, проявляясь в поступках и эмоциях. Ребёнку трудно поверить в любовь, потому что он не способен разглядеть её за обыденной заботой. Ему также сложно понять, что мама сердится, если она спокойно скажет об этом. Он, скорее, поймёт взрыв ярости и физическое нападение как сигнал о том, что родителю что-то не нравится. Проявление осознанного доверия для таких детей недопустимо, потому что доверие даже в малом обязательно должно привести к краху, катастрофе, полной потере всего.
Результат такого мышления – отсутствие ощущения стабильности, определённости будущего. Как можно позволить себе спокойно жить, если опасность подстерегает буквально повсюду? У ребенка могут проявляться в крайней степени такие черты характера, как подозрительность, замкнутость, зависимость, зацикленность, экзальтированность, агрессивность.
Стоит отметить особенности волевой сферы приёмных детей. С одной стороны, эти дети могут показывать чудеса терпения и нечувствительности к боли. Падения и удары переносятся легко, без слёз и жалоб, а порой и вовсе не замечаются. Монотонность ожиданий и несложных действий тоже не выведет их из равновесия. Когда это не вступает в противоречие с другими их интересами, они могут подолгу раскачиваться, равнодушно сидеть наказанными в углу, вызывать раздражение других людей однообразными действиями.
С другой стороны – бесконечные требования, капризы и истерики, особенно первое время пребывания в семье, которые вводят замещающих родителей в ступор и отчаяние. Истерики происходят именно там, где отсутствует терпение и от ребёнка требуются дополнительные усилия, чтобы что-то делать или остановиться.
Ребёнок, с раннего возраста выживавший в трудных и жестоких условиях, не склонен к дополнительным усилиям в тех сферах, где ему, по его представлениям, ничего страшного не угрожает. А актуальные жизненные задачи всегда лучше решать теми способами, которыми они быстрее и проще всего решались.
На фоне волевых нарушений познавательная активность почти всех сирот заметно снижена. Зачем тратить силы на то, что не приносит незамедлительного результата? Где это может пригодиться прямо сейчас? К чему браться за всё новые и новые задачи, которые требуют постоянного поиска различных методов решения, когда вокруг масса задач, которые могут быть решены привычными и проверенными методами быстрее, эффективнее и экономичнее? Хочется получить мобильный телефон – лучше потребовать его у приёмных родителей с помощью криков, истерик, угроз и шантажа. А идти на договорённости завершать полугодие без двоек ради получения телефона через три-четыре месяца – это, с точки зрения ребёнка, совершенно бессмысленно и очень затратно по времени и усилиям.
Кроме того, низкая успеваемость приёмных детей в школе объясняется педагогической запущенностью. Им действительно труднее навёрстывать учебную программу, чем детям, не знавшим серьезных житейских проблем и развивавшимся гармонично.
За годы выживания страдают и природные задатки. Часто бывает, что у приёмного ребёнка хорошо развиты образная и ассоциативная память, внимание, скорость реакции и другие психофизиологических свойства. Но, к сожалению, всё это – невостребованный потенциал, который ребёнок не научился грамотно использовать.
Трудности в обучении, выстраивание взаимоотношений с людьми, сложность в понятии и принятии себя, страдание от собственных действий – всё это наслаивается на базовые нарушения в способности доверять и любить. Такой груз сложно исцеляется и часто тянется шлейфом по жизни человека со сломанным детством. Всем кажется, что это особенности характера или психики. А на самом деле – заученные реакции на жизненные условия, избежать которых было невозможно.
Елена Турлина